Об ошибках понимания собственности

Мы уже давно и упорно спорим со взглядами В.Дьяченко, который активно в наши дни пытается навязать марксизму свой метафизический взгляд на собственность и разделение труда. Для него нет разницы между молодым Марксом и Марксом уже развившим свое учение. Поэтому из статьи в статью [1] Дьяченко повторяет одну и ту же цитату:

«<…> разделение труда и обмен суть формы частной собственности». [2]

Мы уже писали и о том, как Дьяченко эклектически смешал молодого и старого Маркса. Что целое поколение современных марксистов натягивает теорию на свой любимый «пунктик». Что смешивают понятия, ставя одно в качестве причины другого, хотя у них есть другая общая причина. И т. д. [3]

До сих пор речь шла о людях далеких от нашей партии и большевистских взглядов. И поэтому было понятно, как с ними вести борьбу. Более того, можно было не отвечать на некоторые выпады, понимая, что главный наш враг не эти возлемарксистские господа. Но в последний год происходит политическая деформация с Рафиком Кулиевым, товарищем, близким к нашей партийной печати. До недавнего времени мы старались обойти прямое идеологическое столкновение с ним, говорить не в открытой публичной сфере. Но стало очевидно, что «Остапа понесло», более того, это заметили и многие члены ВКП(б), начали реагировать на ошибки тов. Кулиева, и, следовательно, необходимо выступить публично.

Мы не будем сейчас разбирать политические ошибки, об этом достаточно было сказано в комментариях к статье «Как оживить классовую борьбу рабочего класса против капитализма?» [4] Дело в том, что политические ошибки, как теперь стало видно, взаимосвязаны с теоретическими ошибками — и все они следуют из того, что тов. Кулиев все сильнее противопоставляет себя рабочему и коммунистическому движению, присваивая роль единственного знатока марксизма-ленинизма, и настойчиво навязывая персональную идеологию партиям, с печатью которых он сотрудничает без разбора. Самоуверенность — это хорошая черта, при условии, если человек умеет исправлять ошибки и сотрудничать. Увы, Кулиев — индивидуалист. Самоуверенность в этом случае создает нехорошую славу ВКП(б), с одной стороны, и вводит в заблуждение людей еще недостаточно подготовленных в марксизме, с другой. Более того, самоуверенность растиражированная без комментариев органами нашей партии — это наша собственная ошибка, так как вместе с «самоуверенностью» мы, увы, распространяем теоретические заблуждения. И чтобы эту ошибку устранить — необходимо заблуждения развенчать.

Мы рассмотрим пока только один теоретический момент, взгляды тов. Кулиева на собственность. Они отражены в статье «Что такое собственность?» [5] и характеризуются собственным пунктиком, в чем мы и находим идеологическое родство товарища Кулиева с уже не товарищем Дьяченко. Есть три ряда ошибок в этой статье. Первый — наиболее грубый — искажение самого марксизма. Второй — непонимание некоторых изменений в современной буржуазной теории и пропаганде, зацикливание на устаревшей пропаганде начала прошлого века. Третий — непонимание сущности собственности.

Одну ошибку первого ряда автору уже указали. Речь идет о самом начале статьи, где написана странная для марксиста фраза:

«<…> слуги капитала умышленно смешивают этот вопрос с вопросами психологии (т.е. есть с определёнными эмоциональными переживаниями, возникающими из естественного стремления человека к присвоению материальных и духовных благ)…»

Ответом стала заметка тов. Косова «Присвоение или потребление?» [6] Я сначала думал, что фраза стала результатом недостаточно продуманной мысли, но теперь уже Кулиев бросился в дискуссию, чем подтвердил, что наш «марксист» думает именно так. Поэтому не будем считать, что и другие его фактические ошибки — результат описки. И продолжим.

Рассмотрим, например, фразу:

«Вообще вещь, рассматриваемая только в отношении к воле отдельного человека, не есть вовсе вещь; вещь становится вещью, действительной собственностью только в процессе общения и независимо от права».

Первоначально, мне она тоже казалась лишь небрежностью автора, пропуском каких-то значимых слов. Но наблюдая, с каким остервенением Кулиев бьется с тов. Косовым по поводу другой ошибки, все-таки думаю, что в процессе спора он может присвоить и эту белиберду. Поэтому сразу будем рассматривать фразу на полном серьезе, без скидки на опечатку.

Как бы мы не рассматривали вещь, по отношению к воле, как принадлежность, как действительную собственность, она остается вещью независимо от нас. Чем бы мы не пытались представить вещь — товаром, условиями производства, личным предметом — но по существу и произведенная человеком, и существующая в природе, и сам человек как вещь — это обособленная часть материи, и, следовательно, существует вне и независимо от человеческого сознания. Поэтому она не может быть «вовсе не вещью» при отсутствии общения. С вещью ничего не произойдет, если ее кто-то присвоит, отнимет, или даже в том банальном случае, если мы закроем глаза. Единственное, что может произойти с вещью — это метаморфоза — превращение ее в другую вещь под влиянием природных обстоятельств или физическом воздействии человека, но вещью она от этого быть не перестанет. А вот марксистский текст от появления в нем фразы из философии субъективного идеализма — тут же перестает быть марксистским.

Часто ли это происходит с творчеством Кулиева? Не знаю. Вот уже две грубых ошибки в одном теоретическом тексте наводят меня на мысль придирчиво перечитать его прежние работы. Дело в том, что в них, как правило, есть два отвлекающих момента: эпиграф с фразой Ленина или Маркса и лозунг «За рабочий класс!» Если к этим моментам приплюсовать обычно смелые, радикальные, а иногда необычные политические предложения, то трудно заподозрить автора в немарксизме. И, к сожалению, у нас часто возникают разговоры, что Рафик грамотный марксист, только с дисциплиной у него слабовато. Но я мучительно, с прошлого года думаю, что в марксисте все взаимосвязано — и его индивидуализм рано или поздно приводит и к теоретическому краху.

Несмотря на шумно предъявляемый большевизм, Кулиев наступил на те же грабли, на которые любят наступать современные меньшевики. Он не заметил, не захотел заметить, что марксизм имел обыкновение развиваться, и что одним из факторов его развития были вновь открытые научные данные. Видимо, исходя из гипотезы, что Маркс во все года был одинаково крут, наш автор спалился не только на ошибке, но и на плагиате.

Давайте сравним.

Кулиев: «<…>первой формой совместного производства является естественно сложившийся коллектив: семья и разросшаяся в род семья или несколько родов, образовавшие племя, или комбинация племён»

Маркс: «Первой предпосылкой первой формы этой земельной собственности является прежде всего естественно сложившийся коллектив: семья и разросшаяся в племя семья или [образовавшие племя] несколько семей, связанных между собой взаимными браками, или комбинация племен». [7]

И вот тут нам открывается целая система то ли вранья, то ли глупости, то ли нечистоплотности. Все три пункта ни с марксизмом, ни с коммунизмом, но со званием «грамотный марксист» не совпадают.

Самое неприятное — нет ни ссылки, ни кавычек, ни упоминания Маркса, а фраза забрана и к тому же изрядно покалечена.

Замена слова «племя» на слово «род», а в другом — «несколько семей» на «несколько родов» говорит о том, что гораздо более позднюю книгу Энгельса, написанную по завещанию Маркса, Кулиев читал. Речь идет о «Происхождении семьи, частной собственности и государства». Но либо понял ее криво, либо специально передернул «на дурачка». Да-да, новое обстоятельство в науке заключалось в открытии рода. В 1858 году это открытие еще не было совершено и Маркс пишет о вырастании племени из семьи или семей. И тут с какой-то натяжкой можно сказать, что это не слишком противоречит более поздним исследованиям. Племя действительно составляли семьи, хотя их форма очень отличалось от того, что мы сейчас понимаем под семьей. А вот украденная фраза из-за появления слова род стала уже совсем неправильной. Род не состоит из семей, род им противостоит. И тут необходимо дать еще пару цитат.

«Все они имеют одну общую родоначальницу; в силу своего происхождения от нее все женские потомки в каждом поколении являются сестрами. Но мужья этих сестер уже не могут быть их братьями, следовательно, не могут происходить от этой родоначальницы, следовательно, не входят в состав этой кровнородственной группы, позднейшего рода; дети их, однако, принадлежат к этой группе, потому что решающую роль играет только происхождение по материнской линии, ибо только одно оно несомненно. С установлением запрета половых связей между всеми братьями и сестрами, даже между самыми отдаленными родственниками боковых линий с материнской стороны, указанная группа превратилась в род».

И в другом месте:

«Коммунистическое домашнее хозяйство, в котором все женщины или большинство их принадлежат к одному и тому же роду, тогда как мужчины принадлежат к различным родам, служит реальной основой того повсеместно распространенного в первобытную эпоху господства женщины». [8]

Женщины и их дети принадлежат одному роду, а возможные отцы этих детей принадлежат другим родам. При таких обстоятельствах семья не может быть ни ячейкой общества, ни носительницей собственности, ни хозяйственной единицей. Все эти функции выполняет род, и он же не может быть составлен из семей. Отсюда вытекает и теоретическая ошибка тов. Кулиева, но до нее мы еще доберемся. Пока неприятное заключается в том, что кража и переделка Маркса привела Кулиева к переделке фактов, лежащих в основании марксизма.

Но это еще не все. Своей фразой Маркс пытается объяснить так называемый азиатский способ производства, поэтому в ней стоит словосочетание «формы земельной собственности», тогда как у Кулиева это словосочетание подменено словосочетанием «формой совместного производства». У неудачливого воришки получается, что общественная собственность стала результатом совместного производства, хотя она была дана задолго до возникновения рода стадным характером жизни дикого человека, и только затем тысячелетиями поддерживалась условиями его жизни и труда. Кулиев не думает на тему как появилось общество, семья и рациональность — они у него даны, причем даны чуть ли не такими же, как в наши дни. И это вторая ошибка проистекающая из воровства и безмысленной переделки Маркса.

Кулиев вообще не дружит со временем, не понимает исторический материализм, не замечает не только мелких, но и крупных перемен. Он диалектик лишь тогда, когда классики уже объяснили изменения, а когда ему приходится мыслить самостоятельно, он окончательно проваливается в характеристике эпох. Отсюда произрастает второй пласт его ошибок. Смена буржуазного языка и буржуазного вранья остается незамеченной. Т.е. автор вещает так, будто на дворе все еще XIX век, а капиталистическая пропаганда не сделала ни одной попытки более умело противостоять социализму.

Если окинуть быстрым взглядом современный оппортунизм, то все — и троцкисты, и персоналисты, и Дьяченко подтвердят, что собственность — это не вещи, а отношения между людьми. Т.е. ближайшая к пролетариату буржуазия пытается выглядеть марксистски. Но не только она. Современные учебники охотно подтвердят, что собственность — это отношение между людьми по поводу присвоения или отчуждения экономических ресурсов. Под влиянием марксизма либерализм мимикрировал. Идея о том, что собственность — это вещи осталась лишь в обывательской среде, она не представлена специальной пропагандой и козырем буржуазии. Но тогда писать об этой идее нужно в разъяснительном стиле, не ссылаясь на то, что нас здесь кто-то обманывает. Однако Кулиев прямо с первых строчек статьи набрасывается не на отсталые взгляды плохо учившихся мещан, а на козни «буржуазных экономистов», которые извращают вопрос о собственности. Ничего кроме смеха наших врагов такое изложение вызвать не может. И приходится об этом писать, потому что ляпнул беспартийный Кулиев, а упрекать в политической и информационной отсталости будут партию. И упрекают всегда, после всякой такой догматической и антиисторической агитки как бы большевистских авторов.

Есть и другие подобные моменты прямо в разбираемой статье, но мы их опустим, чтобы оставить место для специальной теоретической критики.

Буржуазных экономистов и буржуазных идеологов в наши дни не слишком-то пугает тайна полишинеля о том, что собственность является отношениями между людьми. Они вполне довольствуются этим определением и используют для торгашеского гражданского кодекса в любой стране. Тем более, что одна из сторон собственности — это ее надстроечная функция, то, как она отражена в праве, в традициях, в сложившихся экономических и политических отношениях.

Маркс пишет:

«На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или — что является только юридическим выражением последних — с отношениями собственности, [Выделил я, Э.Н.] внутри которых они до сих пор развивались». [9]

Да, говорит буржуазия, вы легко можете поломать гражданский кодекс, легко можете провозгласить общественную собственность, легко можете перейти от рынка к рационированию, но природа человеческих отношений такова, что вы получите кризис и все вернется назад. И примером тому является гибель СССР и соцлагеря.

Что такое противопоставляет тов. Кулиев этой «продвинутой» буржуазной идеологии? Ничего. И в той форме, в которой он рассуждает, ничего не сможет противопоставить и в будущем, потому что его мысль не вырвалась дальше описания надстроечного явления отношений собственности. Даже, когда он провозглашает, что и язык является собственностью, он ничего нового не вносит в теорию. А ряд с языком можно продолжить и дальше — и религия, и родина, и люди по отношению друг к другу, и тротуар, и солнце, и воздух, и душа, и мысли — все это является предметом отношений собственности. Причем этот ряд можно продолжить до бесконечности, или хотя бы до исчерпания словарного запаса конкретного языка, но не добавить ничего содержательного в само понятие, не раскрыть его сущность.

Кулиев вращается где-то возле сущности, потому что прочел одну из ключевых рукописей Маркса по теме. Но совместить содержание рукописи со всем содержанием марксизма, с заключительной книгой Энгельса у него не получается. И поэтому, наделав перечисленные выше ошибки, он останавливается у самой границы…

Давайте эту границу пересечем.

Наш автор пишет, что человек производит. И тут же бросается к вопросу присвоения средств производства. Тайна же присвоения остается за чертой, как будто человечество просто совершило грубую ошибку, после которой нехорошие дяди и тети взяли и поделили то, что от века принадлежало роду и племени. И это верно, человек производит, но производит он не только внешние предметы и ценности, необходимые для потребления. Есть и вторая сторона, а точнее первая — человек производит человека, человеческую жизнь. Энгельс пишет:

«Согласно материалистическому пониманию, определяющим моментом в истории является в конечном счете производство и воспроизводство непосредственной жизни. Но само оно, опять-таки, бывает двоякого рода. С одной стороны — производство средств к жизни: предметов питания, одежды, жилища и необходимых для этого орудий; с другой — производство самого человека, продолжение рода». [10]

И то, что это не случайная идея в марксизме подтверждает Ленин. В споре с Михайловским он показывает, что наряду с экономическими факторами в базисе присутствует другой материальный фактор — а именно условия деторождения, производство и воспроизводство самого человека. И этот фактор действует уже в древнем коммунистическом обществе. [11]

Это показывает нам важнейшие открытия в марксизме, мимо которых пролетела мысль Кулиева. Но в его оправдание здесь можно сказать — не только мысль Кулиева, а мысли большинства современных марксистов.

Попробуем восстановить связь между ранней рукописью Маркса и выводами Энгельса и Ленина. Для того, чтобы производить и воспроизводить жизнь, древний человек был вынужден опираться на родственные связи. И здесь еще мало работали общественные отношения. Первичное человеческое стадо выжило среди диких животных только потому, что оно было коллективом. И это естественный отбор. Сам по себе одинокий человек мало приспособлен и слабо вооружен для существования в природных условиях. Его первое средство защиты — стадо. Затем оно превращается в племя, а в племени возникает род.

Энгельс достаточно объясняет причины возникновения рода. Не будем повторять приведенные выше цитаты. Выживают племена, ограничившие кровосмесительство. Функцию ограничения выполняет род, запрещающий половые связи между членами рода. Не стоит думать, что человечество знало о вреде кровосмесительства. Здесь сработал естественный отбор еще раз. Племена создавшие род — остались. О племенах его не создавших мы ничего уже не узнаем. Они вымерли.

Как уже было сказано выше, род провел границу в семье. Мужчины и женщины создавали пары, иногда устойчивые, иногда нет, но формально — женщина была женой всех мужчин другого рода, а мужчина — мужем всех женщин — противоположного. Для каждого из них носителем собственности и условием жизни была не семья, а их собственный род. И это было условием первобытного коммунизма.

Здесь уместно вспомнить текст Маркса.

«Целью производства является воспроизводство производителя в этих объективных условиях его существования и вместе с ними. Это отношение индивида к условиям труда как своей собственности (не в силу того, что они результат труда, а в силу того, что они являются предпосылкой труда, т. е. производства) предполагает определенное существование индивида как члена племенного или общинного коллектива (собственностью которого он сам [Выделил я, Э.Н] до известной степени является)». [12]

Противоречием любого коммунистического общества является вот эта двойственность собственности, как производственного отношения. Чтобы владеть тем, чем владеет общество, нужно самому быть собственностью общества. При будущем коммунизме это противоречие снимается богатством и сознательностью. Т.е. производство дешево, человек не чувствует бремени повинности и сознательно подчиняет себя интересам общества. В первобытном коммунизме господствует неосознанная необходимость. За пределами рода — человек обречен, и поэтому вынужден выполнять все разумные и неразумные табу.

Но к этому факту добавляется еще и то, что любая пара временная или постоянная раздроблена между родами. Мать принадлежит одному роду, вероятный отец — другому. Отношения собственности здесь регулируются не семьей, а общиной. До определенного времени такое положение не кажется обременительным, так как люди гораздо больше заняты вопросом выживания, чем своей индивидуальностью.

При этом надстройка родового строя развивается по своим законам. Она вносит все больше ограничений в половые связи до тех пор, пока не уменьшает возможность этих связей пределами одной пары. Это происходит гораздо раньше существенных экономических преобразований. Еще в рамках родового строя возникает парная семья.

Наконец, первое общественное разделение труда между пастушескими и земледельческими племенами, а затем — отделение ремесла, создают условия для развития хозяйства, для появления прибавочного продукта. И эти новые условия находят уже готовую, естественным образом созданную семью. Старые родовые отношения превращаются в обузу для развития производства. Так как теперь ведущим производителем становится мужчина. Его физической силы требует и плуг, и крупные прирученные животные. Но мужчина не находит стимула в дальнейшем развитии производства, так как по факту в своей парной семье он работает на чужой род.

Это становится фактором великой революции, в результате которой родовая собственность распадается на частную собственность отдельных семей. Вместе с этой революцией изменяется не только способ производства, но и способ производства человека. Вместо рода детей воспитывает семья, и они становятся собственностью патриарха вместе со своей матерью.

Я не буду здесь занимать место описанием возникновения рабства и эксплуататорского общества. Эти моменты вполне нашли свое отражение в указанных работах Маркса и Энгельса. И по крайней мере требуют отдельного исследования. Есть необходимость поговорить о нашем времени и об отношении марксистов вообще и тов. Кулиева, в частности, к нашей прошлой и нашей будущей революции.

С тем багажом, который мы пока имеем, есть большая вероятность провалить и следующую попытку построения коммунизма. И я не зря говорил выше, что буржуазия имеет поводы смеяться над нами, пока мы критикуем ее старые методы, т. е. идеологию начала прошлого века. И тем самым мы сами остаемся в начале прошлого века, в тех самых условиях нашей первой пролетарской революции, которая взяла себе в наследство патриархальную семью. Т.е. собственность юридически была превращена в общественную, но в своей основе имела частные отношения. Первоначально новое общество бросилось эту семью разрушать всеми доступными средствами — это известный факт нашей истории. Затем, получив крайне негативные результаты, оно с такой же страстью начало ее укреплять.

На входе мы разрушали патриархальную семью, а в середине шестидесятых укрепляли уже буржуазную. Середины не нашлось, потому что семья оставалась не только союзом любящих людей, не только средством воспитания нового поколения, но и хозяйственной единицей, домохозяйством, как сейчас принято говорить. Социализм в производстве, социализм в городе и деревне, и, противостоящее ему мещанство в большинстве семей. К этому нужно быть готовым, потому что лишить семью хозяйства насильственными средствами не получится. Этот фактор связан с гораздо более медленной революцией в базисе. Кавалерийским наскоком его не свернуть. Должны созреть такие материальные условия, которые позволят не зависеть от жилищных условий, от доходов одного из членов семьи, от места жительства, от будущей профессии детей и т. д. Другими словами, если само производство средств для жизни еще не перевалило через определенный материальный барьер, то и производство жизни будет базироваться на старых устоявшихся традициях. Но если одновременно, в общем хозяйстве все еще присутствуют буржуазные следы, например, товарное производство, то сочетаясь с предпосылками частной собственности, с мещанством, с накоплением, с поисками лучших условий для детей и т. д., они способны опрокинуть любое социалистическое государство.

Что-либо сделать с этим можно, лишь понимая до самого конца как сущность стоимости, так и сущность собственности, т. е. производственные отношения, т. е. базис. И здесь такое поверхностное описание, какое сделал тов. Кулиев может стать не только нашей слабостью, но и вредным для нашей борьбы.

Э.Нигмати

Примечания:

1. Например: Дьяченко В.И. Отношения собственности в марксистской теории // Инициативная группа по созданию международного движения «Коммунистическое развитие в 21 веке» — Электронный источник. Точка доступа: <http://communism21.org/abc/09

2. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1944 года // К.Маркс, Ф.Энгельс. Сочинения — М.: Политиздат, 1974 — Т.42, С.144.

3. Нигмати Э.И. Односторонний и диалектический подход к разделению труда // Политэкономия — Электронный источник. Точка доступа: <https://politekonomia.ru/odnostoronnij-i-dialekticheskij-podhod-k-razdeleniju-truda.html

4. Кулиев Р. Как оживить классовую борьбу рабочего класса против капитализма? // bolshevick.org: Орган Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков) — Электронный источник. Точка доступа: <http://bolshevick.org/kak-ozhivit-klassovuyu-borbu-rabochego-klassa-protiv-kapitalizma/

5. Кулиев Р. Что такое собственность? // Орган Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков) — Электронный источник. Точка доступа: <http://bolshevick.org/chto-takoe-sobstvennost/ (Далее цитаты Р.К. из этой статьи)

6. Косов К. Присвоение или потребление? // Орган Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков) — Электронный источник. Точка доступа: <http://bolshevick.org/prisvoenie-ili-potreblenie/

7. Маркс К. Критика политической экономии (черновой набросок 1857 — 1858 годов) // К.Маркс, Ф.Энгельс. Сочинения — Т.46-1, С.462.

8. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства // К.Маркс, Ф.Энгельс. Сочинения — Т.21, С.46, 53.

9. Маркс К. К критике политической экономии // К.Маркс, Ф.Энгельс. Сочинения — Т.13, С7.

10. 8. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства — Т.21, С.25 — 26.

11. Ленин В.И. Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов // ПСС — М.: Издательство политической литературы, 1967. — Т.1., С.146 — 149.

12. Маркс К. Критика политической экономии (черновой набросок 1857 — 1858 годов) — Т.46-1, С.485.